Армадэль. Том 2 - Страница 27

Солнце садилось, и летние сумерки надвигались на землю. Капризных детей в своих колыбелях увозили няньки; лошадь, предназначенная живодёру, дремала одиноко на поле, вяло шевеля ушами, кошки затихли в своих углах, ожидая наступления ночи. Но одно человеческое существо появилось в этом предместье — мистер Бэшуд. Только один слабый звук нарушал сумеречное молчание — звук тихих шагов мистера Бэшуда.

Медленно шествуя мимо груд кирпича, возвышавшихся тут и там вдоль дороги, осторожно обходя старое железо и изломанные черепицы, разбросанные на всём его пути, Бэшуд шёл из окрестностей города по направлению к одной из недостроенных улиц предместья. Его наружность, очевидно, перед выходом стала предметом особого внимания. Фальшивые зубы были ослепительно белы, парик старательно причёсан, на нём был утренний сюртук, видимо обновляемый, сшитый из противно лоснящегося дешёвого чёрного сукна. Он шёл торопливо и тревожно оглядываясь вокруг. Дойдя до первого из жалких коттеджей, он внимательно осмотрел улицу, открывшуюся пред ним. Через минуту Бэшуд вздрогнул, дыхание его участилось, дрожа и краснея, он прислонился к стене недостроенного коттеджа. К нему приближалась вдоль улицы какая-то дама.

— Она идёт! — прошептал Бэшуд со странным выражением восторга и страха; то бледность, то румянец проступали на его растерянном лице. — Я желал бы быть землёю, по которой она ступает, я желал бы быть перчаткой, которая у неё на руке.

Он с восторгом произнёс эти безрассудные слова; он сказал их с юношеским пылом, весь задрожав от волнения.

Легко и грациозно дама шла по улице, приближаясь все ближе и ближе, и вот мистер Бэшуд убедился, что это мисс Гуильт. Она была одета просто, но со вкусом. Самая дешёвая соломенная шляпка с простыми белыми лентами была на голове её. Недорогое, но безукоризненно сидящее на ней светлое ситцевое платье и узкая мантилья из дешёвой шёлковой материи, обшитой простой бахромой. Блеск её прекрасных рыжих волос был особенно заметён в косе, заплетённой короною надо лбом, и в одиноком локоне, спускавшемся на левое плечо; перчатки, плотно обтягивавшие руки, были немаркого коричневого цвета, который сохраняется дольше всех других. Одной рукой она приподнимала платье, обходя нечистоты дороги, в другой держала букет самых дешёвых цветов. Она шла, опустив голову, потупив глаза. В походке, во взгляде, в осанке, в каждом движении стройного тела под ситцевым платьем чувствовалась такая женская сила, которая непреодолима для мужчины.

— Мистер Бэшуд! — громко воскликнула она своим звучным голосом, показывая величайшее удивление. — Вот уж не ожидала найти вас здесь! Я думала, что никто, кроме несчастных жителей, не осмелится прогуливаться в этой части города. Ш-ш! — произнесла она быстро и шёпотом. — Вы, вероятно, слышали, что мистер Армадэль распорядился наблюдать за мною. За одним из этих домов скрывается его человек. Мы должны громко говорить о посторонних предметах и сделать вид, будто мы встретились случайно. Спросите меня, чем я занимаюсь теперь. Громко! Сейчас! Вы никогда не увидите меня снова, если не перестанете дрожать и не сделаете то, что я вам говорю!

Она произнесла эти слова с угрозой, безжалостно пользуясь своею властью над слабым человеком, к которому она обращалась. Бэшуд повиновался ей, голос его дрожал от волнения, а глаза пожирали её, он испытывал странное состояние ужаса и восторга.

— Я стараюсь зарабатывать деньги уроками музыки, — сказала она таким голосом, чтобы он дошёл до ушей шпиона. — Если вы можете рекомендовать мне учениц, мистер Бэшуд, вы очень обяжете меня. Были вы сегодня в парке? — продолжала она, опять понизив свой голос до шёпота. — Был мистер Армадэль около коттеджа? Выходила мисс Мильрой в сад? Нет? Это знаете точно? Смотрите за ними завтра, и послезавтра, и все следующие дни: они непременно встретятся и помирятся, а я должна и хочу это знать… Ш-ш! Спрашивайте меня, почём я даю уроки музыки. Чего вы боитесь? Этот человек следит за мною, а не за вами. Громче, чем вы спрашивали меня, чем я занимаюсь; громче, или я не буду полагаться на вас больше, я обращусь к кому-нибудь другому.

Бэшуд снова повиновался.

— Не сердитесь на меня, — прошептал он слабым голосом, когда громко произнёс все необходимые слова. — Сердце моё так бьётся, вы убьёте меня!

— Бедный старик! — прошептала она, внезапно переменив тон и заговорив с насмешливой нежностью. — Зачем вам иметь сердце в ваши лета? Будьте здесь завтра в это же время и расскажете, что вы видели в парке. Я беру только по пяти шиллингов за урок, — продолжала она более громким голосом. — Конечно, это не много, мистер Бэшуд, ведь я даю такие продолжительные уроки и покупаю всем моим ученицам ноты за полцены.

Она вдруг опять понизила голос и своим грозным взглядом вновь заставила его повиноваться.

— Не выпускайте мистера Армадэля завтра из виду. Если эта девчонка успеет поговорить с ним, а я об этом не узнаю, я испугаю вас до смерти. Если узнаю — я вас поцелую! Ш-ш! Пожелайте мне доброго вечера и ступайте в город, а я пойду другой дорогой. Вы мне больше не нужны: я не боюсь человека, спрятавшегося за домами, я сама могу с ним разделаться. Пожелайте мне доброго вечера, и я позволю вам пожать мне руку. Говорите громче, и я подарю вам один цветок, если вы обещаете не влюбиться в него.

Она опять повысила голос.

— До свидания, мистер Бэшуд. Не забудьте моих условий: пять шиллингов за урок, а уроки продолжаются целый час, и я достаю всем моим ученицам ноты за полцены, а ведь это большая выгода, не правда ли?